Чужой среди чужих - Страница 50

– Черт… – сказал Сварог. – Я и подумать не мог, что тут, на земле, делают пулеметы…

А про себя подумал: «Интересно, а вообще обитает ли на Таларе хоть один, хоть какой-нибудь завалящийся представитель подвида нечистой силы? Ну, кроме Головы Сержанта, разумеется, и этих… змеедев. Шаур ведь простаивает… Или сказки все?»

Подумал так – и накаркал.

– А их только в Снольдере и делают, – пояснил капитан. – Правда, и там их маловато – ну, ручная работа, дело трудоемкое. Если и продают за границу, то по штучке и, сами понимаете, на вес золота. Так что войну ими не выиграешь по причине малого количества. Воюем по старинке, а в Глане и обычный огненный бой не в большом ходу.

– И давно там делают пулеметы? – спросил Сварог. – Это старый образец или новый?

– Лет двадцать, – сказал капитан чуточку удивленно. – Образец? Они всегда такими и были, сколько себя помню…

Сварог недоуменно пожал плечами, глядя на громоздкое оружие. Странно.

Весьма. Там, где войны не редкость, оружие любого рода и вида совершенствуется и модернизируется с невероятной быстротой. За двадцать лет можно бы додуматься до сошек, облегчить кожух да и весь пулемет. Здешние мушкеты и пистолеты исполнены рационального изящества, ни унции лишнего веса…

Уже смеркалось, когда они въехали в небольшую извилистую долину с отвесными голыми стенами. Скорость пришлось замедлить до минимума, чтобы лошади не поранили себе ноги: дно долины было завалено каменюками, должно быть скатившимися сверху, – каменюками большими и средними, с острыми краями, словно их кто-то выламывал из скалы. Лошади оступались, испуганно всхрапывали, но двигались вперед. Пока Борн неожиданно не натянул поводья. Капитан Зо тоже остановился и удивленно воззрился на него.

– А откуда здесь столько булыжников взялось? – поинтересовался он в ответ на невысказанный вопрос капитана. – Что-то я не слыхал, чтобы в Ямурлаке землетрясения случались. Да и непохоже, чтобы это камнепад был – вон какие края острые, будто обгрызанные…

Капитан раздумчиво поглядел на камни. Сварог тоже поглядел.

И пришел к выводу, что Борн прав. Теперь долина предстала перед ним в новом свете: обломки были навалены не беспорядочно, но таким образом, чтобы максимально замедлить продвижение вперед любому, кто забредет в долину. Или, забравшись, попытается выбраться из нее.

А еще очень было похоже, что некоторые камни служили кому-то метательным оружием – лежали, явно пущенные прицельно. И лошадиный храп: не оступиться животные боялись, а чуяли кого-то…

А потом среди нагромождения осколков Чаба заметил белеющие кости. Много костей. Явно человеческих.

– Спешиваемся, – тихо, сквозь зубы приказал капитан Зо и принялся расчехлять пулемет. – Отступаем. Долину стороной обойдем.

Однако с приказом он опоздал: успели только спешиться.

Кони вдруг заволновались, подали, хрипя и выпучивая глаза, назад, Сварогова лошадка заржала – длинно, протяжно, будто плача, Сварогов амулет враз стал ледяным, обжигая кожу. Послышался приближающийся хруст камней, и из-за поворота неторопливо показалось нечто.

– Живее, так вас и так через салинг! – в полный голос закричал капитан. – Гност, Шестипалый, Чаба, уводите коней! Борн, Блай, Сварог, огонь!

Исполинская, уардов пять туша не спеша надвигалась на людей.

Более всего она походила на курицу, продававшуюся в советских магазинах, – синяя пупырчатая кожа, поросшая редкими короткими волосинками, обтягивающая худое, но жилистое тело с торчащими ребрами, неуклюжие ножки коленками назад, оголтело хлопают короткие лысые рудиментарные крылышки… Комичное, в общем, зрелище.

И было бы оно комичным, если б не голова этой «курочки».

Тонкую шею с дряблой кожей венчала кошмарная башка, словно слепленная из кусочков различных животных: огромные фасетчатые глаза, как у слепня, переливаются всеми цветами радуги, под ними болтается морщинистый слоновый хобот, по бокам головы торчком стоят остроконечные мохнатые уши, из треугольной пасти доносится довольное урчание…

Судорожно нашаривая в кармане шаур (под руку то и дело попадалась фальшивая Звезда Героя), Сварог машинально произнес заклинание, чтобы увидеть бестию в ее истинном обличии… и не увидел никого.

И ничего. Никто на них не наступал, кроша лапами обломки камней, – лишь по склону долины уверенно двигалась тень чудовища. Одна, без хозяина.

– Огонь, огонь, сучьи дети!!!

Кони бились и кричали, как кричать умеют только они – совсем как ревущие навзрыд дети. Морды их были в пене, глаза вылезали из орбит, они оступались, едва не падали, и трое матросов с превеликим трудом сдерживали насмерть перепуганных животных.

Значит, это нечисть. И против нее топор Дорана бессилен. Остается только шаур…

Рядом со Сварогом что-то коротко вжикнуло – то разрядил арбалет Борн. Стрела с серебряным наконечником пролетела в уарде от головы чудовища. Штурман выругался и принялся спешно перезаряжать оружие.

Самое удивительное, что чудище на неуклюжих трехпалых лапах по грудам наваленных камней двигалось как по асфальту – ровно, быстро приближаясь к отряду. И это было самое жуткое.

Вперед выступил Блай. Поднял руку и резко опустил. В воздухе мелькнула серебристая искорка. Мелькнула – и погасла, коснувшись груди твари. И вдруг в том месте на теле, куда угодила звездочка из боцманского мешочка, очень похожая на те, которыми был заряжен шаур, вспыхнул тоненький форс очень яркого фиолетового пламени, бьющий из недр нечисти. Тварь покачнулась. Тварь издала оглушительный вой, от которого задрожали склоны долины. А Блай уже замахивался второй звездочкой.